<h2 class="docx-publication-h2">Политические аспекты Индо-Тихоокеанской стратегии РК</h2>

В последние годы политика США в Азии значительно расширилась, что нашло свое отражение в провозглашении в декабре 2017 г. Индо-Тихоокеанской стратегии (ИТС). Изначально эта стратегия не занимала главное место в общей Стратегии национальной безопасности США, объявленной президентом Д. Трампом 18 декабря 2017 г. Она была разъяснена в подпункте 1 «Индо-Тихоокеанский регион» подраздела «Стратегия в региональном контексте» в разделе 4 «Усиление американского влияния», в котором главное внимание было уделено характеристике экономической, политической и военной политики КНР. По мнению Вашингтона, инвестиции Китая в инфраструктуру и торговые стратегии усиливают его геополитические устремления, а действия, направленные на ограничение американского доступа в регион, ставят под угрозу свободное течение торговли, угрожают суверенитету других стран и подрывают региональную стабильность. Поэтому в документе отмечено, что «государства по всему региону призывают к устойчивому лидерству США в коллективном ответе, поддерживающем региональный порядок, уважающий суверенитет и независимость»¹. Соединенные Штаты, учитывая, что слишком явный антикитайский характер стратегии мог бы вызвать сомнения у некоторых стран относительно целесообразности ее активной поддержки, также сочли необходимым сослаться и на ракетно-ядерную программу Северной Кореи.

В первую очередь это американское заявление было адресовано союзникам США в регионе. Из стран АСЕАН первыми названы Филиппины и Тайланд, т.к. «в них действуют для США особые условия и льготы», затем Вьетнам, Индонезия, Малайзия и Сингапур - «растущие партнеры» (Growing Partners) Соединенных Штатов в области безопасности и экономики. США заявили, что АСЕАН и АТЭС остаются центральными элементами региональной архитектуры ИТР и платформами для продвижения порядка, основанного на свободе. Однако когда США проводили в 2021 г. Саммит демократий, они не пригласили Вьетнам, Сингапур и Тайланд и еще 4 страны-члена АСЕАН, о которых не упоминалось в стратегии. По-видимому, для США эти страны еще «не созрели» для продвижения порядка, основанного на американском понимании свободы, следовательно, при реализации своей стратегии США будут игнорировать интересы и озабоченности этих стран. А если учесть, что из 10 государств АСЕАН демократическими США считают только три страны², то слова в их стратегии о том, что АСЕАН, как и АТЭС, остается центральным элементом региональной архитектуры Индо-Тихоокеанского региона (ИТР), можно считать необоснованными.

11 февраля 2022 г. президент США Дж. Байден обнародовал новую концепцию ИТС, которая предусматривала гораздо более широкий охват государств в ИТР³. Южная Корея, находящаяся в течение многих десятилетий в структуре американской системы мирового влияния, не может игнорировать практически ни одну стратегию США, и бывший президент РК Мун Чжэ Ин сразу объявил о сопряжении новой Южной политики РК с ИТС в таком формате, при котором РК не испортила бы отношения с КНР, а также со странами АСЕАН.

10 мая 2022 г. вступил в должность новый президент РК Юн Сок Ёль, внешнеполитическая команда которого целиком состоит из сотрудников бывшего проамериканского президента-консерватора Ли Мен Бака, при котором были преданы забвению все достижения межкорейских отношений, достигнутые южнокорейскими президентами Ким Дэ Чжуном и Но Му Хеном. В программе деятельности администрации нового президента РК, озаглавленной «윤 석열 정부 120대 국정과제» (120 задач политики Правительства Юн Сок Ёля), определены 6 основных задач, из которых вопросам обороны, безопасности и мира посвящена 5-я задача «자유, 평화, 번영에 기여하는 들러벌 중추국가» (Глобальное государство, вносящее вклад в свободу, мир и процветание)⁴. Всего выделено 8 подзадач, среди которых главные: расширение способностей дать отпор ракетно-ядерной угрозе Северной Кореи, в том числе за счет современных технологий, включая использование беспилотных типов вооружений и искусственного интеллекта; усиление давления на КНДР с целью ограничить ее ядерные возможности и т.д.⁵ Достижения этих задач Южная Корея планирует добиваться за счет расширения военного сотрудничества с США, взаимодействия в сфере военных технологий, а также трехстороннего партнерства США – Япония – РК в области безопасности, для чего будет осуществляться не только обмен разведывательной информацией, но и проведение трехсторонних военных учений⁶.

Правительство Юн Сок Ёля ставит задачу также за счет внешнеполитических мероприятий укрепить международный имидж Южной Кореи. В связи с этим целью внешней политики президента является «выйти за пределы» Корейского полуострова и стать «глобальным государством», в том числе содействуя США в реализации ИТС. Поэтому менее чем через две недели после вступления в должность президент РК Юн Сок Ёль санкционировал вхождение РК в Индо-Тихоокеанскую экономическую структуру (ИТЭС), о создании которой было объявлено президентом США Дж. Байденом 23 мая 2023 г. Желая продемонстрировать свою полную и безоговорочную поддержку американской инициативы, правительство РК в декабре 2022 г. провозгласило собственную Индо-Тихоокеанскую стратегию под названием «Стратегия за свободный, мирный и процветающий Индо-Тихоокеанский регион». Объясняя своим гражданам такое внимание к ИТС и намерение активно в ней участвовать, власти приводят в документе не совсем корректные данные о присоединившихся к стратегии государствах. В частности, утверждается, что эти страны составляют 65 % населения мира, 62 % мирового ВВП, 46 % мировой торговли и 50 % мирового морского транспорта и что на этот регион приходится 78 % экспорта, 67 % импорта , 70 % торговых партнеров, и 66 % иностранных инвестиций РК⁷. Вместе с тем ВВП и численность населения присоединившихся к стратегии стран на самом деле намного скромнее названных правительством РК цифр. Например, численность населения этих 13 стран составляет 2,5 млрд чел., что составляет 30,1 % от общего числа населения планеты, а ВВП – около 32 трлн долл., что соответствует примерно 35 % мирового ВВП, т.е. значительно меньше, чем заявлено в документе. К этому нужно добавить, например, что из 13 стран, включившихся в ИТЭС, 11 стран входят в еще более крупное объединение под названием «Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство» (ВРЭП) (Regional Comprehensive Economic Partnership, RSEP), членами которого являются в т.ч. КНР, все 10 стран АСЕАН, Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия.

Также, как нам представляется, правительство РК излишне оптимистически оценивает насколько долго и активно будет прилагать усилия Индия для утверждения ИТР в качестве одного из центров мировой политики. В Концепции внешней политики РФ, утвержденной Указом Президента РФ от 31.03.3023 № 229, второй подраздел озаглавлен «Евразийский континент» и особо выделены отношения с КНР и Республикой Индия: «Особо важное значение для достижения стратегических целей и выполнения основных задач внешней политики Российской Федерации имеет всеобъемлющее углубление связей и координации с дружественными суверенными глобальными центрами силы и развития, расположенными на Евразийском континенте и приверженными подходам, принципиально совпадающим с российскими подходами к будущему мироустройству и решению ключевых проблем мировой политики»⁸. После характеристики отношений с КНР размещена статья, касающаяся отношений с Индией: «Россия будет и далее наращивать особо привилегированное стратегическое партнерство с Республикой Индией в целях повышения уровня и расширения взаимодействия во всех сферах на взаимовыгодной основе и уделять особое внимание увеличению объемов двусторонних торговых, инвестиционных и технологических связей, обеспечению их устойчивости к деструктивным действиям недружественных государств и их объединений»⁹. Поэтому далеко не очевидно, что Индия будет глубоко завязана с находящейся под американским контролем структурой. Неизбежно возникнет проблема противоречий между интересами Индии в составе ШОС и БРИКС и в ИТР, поскольку принципы их деятельности разнятся. Рано или поздно возникнет вопрос: с кем Индия? Конечно, нельзя исключить, что Индия скорее всего через пару десятилетий выйдет на стадию монополистического капитализма и ее экономические интересы и, возможно, амбиции могут привести к более тесному сотрудничеству с бывшими классическими империалистическими странами, пусть и утратившими свою мощь, но все еще остающимися крупными центрами научно-промышленного и финансового влияния в мире. Но традиционная политика Индии, основывающаяся на принципах «<em>панча шила</em>», знаменитых постулатах мирного сосуществования, позволяет предположить, что Индия выберет путь сотрудничества в широких рамках и на равноправной основе, а не только в узких границах навязываемого США ИТР.

Как представляется, нынешний режим РК отдает себе отчет в том, что речь идет о распространении влияния не просто США, а всей системы стран Запада и правил НАТО на этот регион. Причем нынешнее южнокорейское правительство стремится не просто принять участие, а вывести Южную Корею в число лидеров ИТР; не только заявить, но и активно участвовать во всех мероприятиях и программах в рамках ИТР, реализуемых США (особенно в снабжении оружием стран, которые наиболее активно поставляют вооружение для нынешнего режима Украины), а также получить одобрение от других стран-участниц (в том числе от Индии и Австралии, но прежде всего от Японии) в связи с возрастающей ролью РК в ИТС. Визит южнокорейского президента в Японию, вызвавший протесты населения РК, объясняется желанием продемонстрировать ведущую роль Южной Кореи в мире. Юн Сок Ёль за счет различных уступок добился того, что Япония возвращает РК в Белый лист торговых партнеров, разрешает поставлять некоторые важные компоненты для производства микрочипов, соглашается возобновить сотрудничество в обмене разведывательной военной информацией (GSOMIA). Взамен южнокорейская сторона отозвала из ВТО свою жалобу на нарушение Японией стандартов Организации¹⁰ и вообще не касалась в ходе встречи главных спорных моментов - вопроса о принадлежности островов Токто и проблемы насильно направленных в солдатские бордели японской армии кореянок в возрасте от 12 до 34 лет (вианбу). Напротив, японцы даже потребовали во время переговоров, чтобы РК выполнила соглашение по вианбу, заключенное при Пак Кын Хе, и более не поднимала эту тему. Что касается выплаты компенсаций корейцам и их потомкам, насильно мобилизованным во время Второй мировой войны для работы на заводах «Мицубиси» (Mitsubisi Heavy Industries) и сталелитейного концерна Японии (Nippon Steel), то накануне визита Юн Сок Ёля в Японию правительство РК заявило, что страна сама выплатит им денежную компенсацию, ссылаясь на договоренность с Японией, по которой японские фирмы внесут вклад в создаваемый совместный южнокорейско-японский фонд молодежи будущего. Именно из этого фонда и будут выплачивать компенсации жертвам принудительного труда. Однако японская сторона ответила, что речь идет не о согласованном решении, а только о предложении южнокорейской стороны¹¹. В результате Юн Сок Ёль своим решением перечеркнул решение Верховного суда РК, который постановил обязать эти компании выплатить компенсации.

При оценке ИТС США отечественным исследователям нужно исходить из оценки Россией этой стратегии и самого понятия ИТР. Оценка сущности ИТС дана в «Совместном заявлении Российской Федерации и Китайской Народной Республики об углублении отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, вступающих в новую эпоху», принятой по итогам визита в Москву Председателя КНР Си Цзиньпина и его переговоров с Президентом России В.В. Путиным 21-23 марта 2023 г.: «Стороны отмечают негативное влияние на мир и стабильность в этом регионе¹² Индо-Тихоокеанской стратегии США, движимых менталитетом холодной войны. Россия и Китай привержены строительству равноправной, открытой и инклюзивной, ненаправленной против третьих стран системы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе с целью поддержания мира, стабильности и благополучия в регионе»¹³.

В утвержденной 31 марта 2023 г. Концепции внешней политики РФ, в которой нет такого понятия, как Индо-Тихоокеанская стратегия или Индо-Тихоокеанский регион, особо выделен Азиатско-Тихоокеанский регион¹⁴ и субрегион АСЕАН, говорится о «наращивании сотрудничества в сферах экономики, безопасности, гуманитарной сфере и иных сферах с государствами региона и АСЕАН» и ставится задача «содействия формированию в регионе всеобъемлющей, открытой, неделимой, транспарентной, многосторонней и равноправной архитектуры безопасности и взаимовыгодного сотрудничества на коллективных внеблоковых началах, а также задействования потенциала региона в целях формирования Большого Евразийского партнерства». Эта задача будет осуществляться путем развития широкого международного сотрудничества в интересах противодействия политике, направленной на проведение разделительных линий в регионе¹⁵.

Можно предположить, что эти действия существенно ослабят эффективность стратегии ИТС США и постепенно сведут ее к нулю. В силу этого политика в ИТР нынешнего правительства РК может оказаться в средне- и долгосрочной перспективе провальной для интересов самой страны и ее народа.

<h2 class="docx-publication-h2">Экономические аспекты Индо-Тихоокеанской стратегии РК</h2>

В тексте ИТС РК подчеркивается, что Южная Корея - это Индо-Тихоокеанская страна и ее национальные интересы непосредственно связаны с миром и процветанием этого региона¹⁶. Согласно стратегии РК стремится стать «глобальным государством», которое будет играть значимую роль на международной арене по всем ключевым вопросам, в том числе и экономическим. При этом национальные экономические интересы как бы отодвигаются на второй план. РК предпочитает сосредоточиться на внешнеэкономических задачах, а не на решении накопившихся внутренних социально-экономических проблем – важнейших для граждан страны, измученных нестабильной экономической обстановкой, высокой инфляцией, крупными долгами домохозяйств, ростом счетов за энергию.

В тексте документа отношения РК и США характеризуются как «глобальный всеобъемлющий стратегический альянс», охватывающий не только безопасность, но и передовые технологии, киберпространство и цепочки поставок. Цепочки поставок часто упоминаются вкупе с полупроводниками, причем решить проблему со стабилизацией этих цепочек планируется за счет таких союзов, как Chip4, который имеет явно антикитайскую направленность и первое совещание которого в 2023 г. провели в феврале США, Япония, Тайвань и Южная Корея¹⁷. И если, как отмечают специалисты, альянс, по официально озвученной информации, нацелен на расширение доступа США к микрочипам и на снижение рисков разрыва глобальных цепочек добавленной стоимости (из-за нехватки интегральных схем, проявившейся на фоне пандемии COVID-19 и т.д.), то одним из ключевых направлений деятельности, которое осталось за скобками официально заявленных целей, является создание «полупроводникового барьера» вокруг Китая для ограничения дальнейшего развития микроэлектроники в стране¹⁸.

В рамках региона фактически преследуется идея усилить экономические группировки с проверенными странами (США – Япония – РК, США – Австралия – РК и др.) для решения проблем с цепочками поставок, добычей важнейших полезных ископаемых, новыми технологиями, кибербезопасностью и изменением климата.О каких же полезных ископаемых идет речь? В первую очередь о тех, которые поставляются из Китая и частично из России.

В частности, в феврале 2023 г. правительство РК определило 33 ключевых полезных ископаемых и выбрало 10 из них в качестве стратегических: литий, никель, кобальт, марганец, графит и пять видов редкоземельных элементов, поставки которых будут тщательно контролироваться. Их импорт планируется расширить за счет партнеров, входящих в инициативу «Партнерство по обеспечению безопасности полезных ископаемых» (Minerals Security Partnership, MSP) под руководством США. Инициатива MSP была запущена в 2022 г. и включает 12 стран, в т.ч. Австралию, Канаду, Францию и богатые природными ресурсами африканские страны¹⁹. Фактически РК стремится уйти от закупок из КНР и РФ: например, ведущие южнокорейские компании уже подписали меморандум с канадскими компаниями на поставку лития и кобальта²⁰, а российские поставки СПГ в РК (которые в январе 2023 г. сократились на 72 %, до 0,2 млрд куб. м²¹) планируется заменить, в частности, за счет Австралии и Индонезии (с 2025 г. также за счет Канады и расширения поставок из Катара²²), а российский уголь заменить австралийским.

Энергия – это слабое звено, практически полностью зависящее от импорта энергоресурсов РК, которая по данным на 2020 г. занимает седьмое место по потреблению энергии в мире²³. Попытка отказа от российских энергоресурсов ударила по самой РК, в том числе повлекла за собой повышение цен на энергию как для предприятий, так и для домохозяйств, увеличение себестоимости товаров. И если в начале 2022 г. РК пыталась отказаться от закупок угля из РФ и заменила его австралийским²⁴, то в конце 2022 г. южнокорейские энергетические предприятия снова активно переключились на закупку российского угля ввиду его низкой цены и более высокого качества. За счет этого объемы поставок российского угля в Южную Корею выросли в 2022 г. на 24 % по сравнению с 2021 г., до 26,5 млн т ²⁵.

Неоднозначна и позиция новой администрации РК, отмечающей важность «зеленой» повестки в новой стратегии, вместе с тем на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ) в 2020 г. было произведено не более 7 % электроэнергии в стране. Президент Юн Сок Ёль предложил план возрождения атомной энергетики, в соответствии с которым в перспективе более 30 % электроэнергии будет вырабатываться на АЭС, однако возможность его реализации также вызывает споры: сложно договориться с оппонентами, считающими, что атомная энергетика не является полностью «зеленой»; параллельно с этим новая администрация в атомной сфере должна будет оперативно решить вопросы захоронения отходов²⁶. Более того, в атомной сфере РК активно сотрудничала с Россией, однако это партнерство, скорее всего, будет поставлено на паузу (что подтверждается отсутствием упоминания РФ как партнера в этих сферах в ИТС) в связи с проамериканской политикой новой южнокорейской администрации, что в первую очередь негативно повлияет на атомную отрасль РК.

Что касается кибербезопасности, то некоторые южнокорейские эксперты прямо указывают страны, против которых Южная Корея в рамках Индо-Тихоокеанской стратегии способна серьезно усилить кибербезопасность НАТО, имея в виду атаки со стороны России и Китая (а также Северной Кореи)²⁷.

При этом на кибератаки США против России, которые были подтверждены в 2022 г. начальником киберкомандования США генералом Полом Накасоне (сообщившим Sky News, что США провели серию «наступательных цифровых операций» в поддержку Украины), не обращается внимания²⁸. Хакерские группировки из США, Украины и Грузии активно совершают кибератаки на госорганы РФ, хранилища данных россиян и иностранцев. В противоправных операциях против России в 2022 г. задействованы 22 хакерские группировки, наиболее активные из них - IT-army of Ukraine (Украина), GhostClan (США), GNG (Грузия), Squad303 (Польша)²⁹. В общей сложности по итогам 2022 г. отражено порядка 50 тыс. хакерских нападений³⁰.

В торговой сфере уже многие годы США занимают только вторую позицию после КНР во внешней торговле с РК. Однако, несмотря на то что КНР остается лидером в списке торговых партнеров РК, усилия по снижению роли Китая в торговле с Южной Кореей привели к снижению в 2022 г. южнокорейского экспорта в Китай (снизился на 4,4 %, итоговая сумма составила 155,789 млрд долл.). При этом китайский импорт в РК продолжает расти (+11,5 % по сравнению с 2021 г.) и составил в 2022 г. 154,567 млрд долл.³¹ Значение КНР для экономики РК остается серьезным, понимают это и южнокорейские специалисты: по информации Торгово-промышленной палаты РК, хотя южнокорейские компании ожидают от запуска Индо-Тихоокеанской инициативы выгодных предложений по сотрудничеству для стран-участниц, они относятся к ней достаточно настороженно, поскольку у ИТС определенно прослеживается антикитайский подтекст. По-видимому, РК не стремится повторить уже имеющийся опыт ссоры с Китаем. Однако в своей стратегии правительство РК хотя и не критикует напрямую КНР, но при этом делает оговорки, что партнерство с этой страной должно регулироваться международными нормами и правилами. Какими конкретно правилами, не указано, но очевидно, что эти правила, скорее всего, диктует их главный союзник – Соединенные Штаты.

Свою Индо-Тихоокеанскую стратегию РК планирует строить на трех принципах: инклюзивность, доверие и взаимность.

Что касается инклюзивности, то, согласно тексту стратегии, она не нацелена на сдерживание никакой конкретной нации, что, на наш взгляд, не соответствует действительности. Стратегия очевидно ориентирована на сдерживание «неугодных стран», в первую очередь Китая.

Второй принцип – партнерские отношения, основанные на абсолютном взаимном доверии, – тоже вызывает сомнения. О каком доверии можно говорить, когда США фактически используют своих союзников в собственных экономических целях, не считаясь с их нуждами? В частности, серьезным ударом для южнокорейских производителей электромобилей является Закон об инфляции, который закрывает американский рынок для экспорта из РК, т.к. он предоставляет государственные субсидии только для электромобилей, произведенных в США, и требует, чтобы определенная доля деталей и материалов для аккумуляторов поставлялась из США или стран, подписавших соглашения о свободной торговле с Вашингтоном. Более того, 2023 г. может быть сложным и для работы на европейском рынке, на котором ЕС также планирует ввести закон об использовании критически значимых материалов. Цель этого закона - поддержать местных производителей и снизить зависимость от импортных компонентов³².

Принцип взаимности и доверия не работает ввиду того, что США диктует РК, с кем и как ей вести свои внешнеэкономические связи. В частности, Штаты фактически запретили РК сотрудничать с КНР в сфере полупроводников, что поставило под удар крупнейшие южнокорейские компании, работающие на этом рынке. Экспорт полупроводников из РК в феврале 2023 г. сократился на 42,5 % (5,963 млрд долл.), что составляет 11,9 % от общего объема экспорта (по сравнению с 23,8 % в том же месяце год назад)³³. В свою очередь, ввиду давления США РК была вынуждена ввести экономические санкции против России, что привело к снижению объемов двусторонней торговли и заморозке своих крупных инвестиционных проектов в России.

Отсутствует консенсус и по вопросам крупных проектов, в которых южнокорейские компании могут оттеснить американских производителей. Например, именно поэтому возможное участие государственной южнокорейской корпорации Korea Hydro & Nuclear Power (KHNP) в проекте строительства второй АЭС в Польше встретило сопротивление со стороны американской компании Westinghouse (WEC)³⁴, которая подала иск против KHNP, чтобы препятствовать ее участию и возможной победе в этом тендере.

В стратегии особо отмечается важность партнерства в инновациях, таких как полупроводники, ИИ, квантовая наука, передовая биология, следующее поколение телекоммуникации, космические технологии, а также помощь в сокращении цифрового разрыва. Причем Сеул и здесь сразу очерчивает круг своих главных партнеров, отмечая совместные проекты с США, расширяя технологическое сотрудничество с Европой, Канадой и Австралией.

В документе РК упомянула практически все страны, в том числе и европейские, полностью проигнорировав Россию, хотя еще совсем недавно РФ входила в топ-10 торговых партнеров Южной Кореи. Это можно трактовать двояко: с одной стороны, РК не видит серьезных экономических перспектив сотрудничества в ближайшем будущем с Российской Федерацией, с другой – пытается лавировать, не давая негативной оценки проводимой Россией СВО на Украине. Однако действия РК, направленные на замораживание крупных проектов в России, возможное расширение списка товаров, подпадающих под экспортные ограничения, связанные с химическими веществами, сталью, автомобилями, машинами, квантовыми компьютерами и др. (добавив 741 товар к уже существующим)³⁵, не останутся незамеченными российской стороной и могут повлечь за собой негативные последствия.

Резюмируя, отметим, что стратегия, в которой приоритет отдается избранным партнерам во главе с США – так называемым демократическим странам, которые противопоставляются «неугодным державам», – может негативно отразиться прежде всего на самой РК:

- Южная Корея рискует серьезно испортить отношения с Россией и КНР, которые утратят к ней интерес как к сколько-нибудь ценному внешнеполитическому партнеру, а также может потерять их поддержку в решении важнейших для себя проблем (ядерной, проблем нормализации межкорейских отношений и объединения);

- ИТС США в том виде, в котором она начинает реализоваться, может вызвать серьезные противоречия между странами АСЕАН и, как следствие, привести к ослаблению веса и роли АСЕАН в регионе и в мире. Вину за это участники АСЕАН могут возложить не только на США, но на Японию и РК как на страны, реализующие собственную ИТС;

- неудача с проектом ИТС может принести также серьезные имиджевые потери РК как стране, руководство которой не смогло выбрать правильные ориентиры и оказалось в компании внешнеполитических неудачников;

- Южная Корея рискует потерять для своих производителей 2 крупнейших рынка - КНР и РФ (численность населения которых по совокупности приближается к 20 % от общего числа населения планеты³⁶), а также доступ к продовольствию, ресурсам и стратегически важным минералам (в частности, 80 % из которых РК импортирует из КНР, и даже при самых благоприятных прогнозах сможет снизить эту зависимость к 2030 г. только до 50 %³⁷);

- наконец, РК поставит в сложное положение свои предприятия, которые пока работают на российских и китайских рынках.